Ёжик Пых брел по лесу, погрузившись в свои мысли, никого и ничего не замечая.

«В одном дядя прав,» — думал он, — «я действительно никто, да и что там, мы все — никто, это только он думает, что состоялся, наивный, занял положение, а на самом деле он просто пыль на лапах будущих поколений. Неужели так важно стать кем-то в этом плоском, бездарном обществе, где все только и думают о выживании и самовозвеличивании, где тщеславие и алчность превыше всего. Нет. Это не для меня. Не знаю уж, гений я или нет, всё это неважно, главное то, что я не хочу становиться кем бы то ни было, быть частью чего бы то ни было. Не хочу оправдывать чужие ожидания и чаяния.»

Над вершинами сосен сгущались тучи, поднялся ветерок, но Пых не собирался никуда торопиться, он был погружен в себя.

«Ведь должна, должна же быть альтернатива этому обществу, этому существованию. Почему я должен плясать под чью-то дудку, выполнять бессмысленные действия, которые мне выполнять совсем не хочется, хуже того, в которых я не вижу ни малейшего смысла. Нет, надо с этим порвать, иначе этот капкан захлопнется, обзаведёшься обязанностями, собственностью, заботами. К чёрту все это! Надо выбираться, надо идти на риск, иначе я стану как все они, все эти недовольные или наоборот довольные своим жалким существованием!»

Эта мысль возбудила Пыха, и он зашагал быстрее. Раздался гром, и на землю посыпались крупные капли дождя.

«Лучше сдохнуть, чем примириться», — думал Пых. — «Выход есть всегда, как минимум, если сильно прижмёт, если я потеряю всякую способность идти своим путём, я смогу покончить с собой.»

Ёжик Пых шёл под ливнем, не обращая на него ни малейшего внимания, ему даже нравилась та беззаботность, с которой он игнорировал непогоду, она окрыляла его.

«Решено, мне надо покинуть это место, отбросить всё, что тянет меня вниз, освободиться от пут этой обывательской жизни. Но куда, куда я могу пойти, у меня так мало средств…»

Ёжик Пых поднял голову, он стоял у входа в свой домик, промокший, но полный решимости изменить свою жизнь, во что бы то ни стало. Он вытер мокрые ботиночки о придверный коврик, задержался на секунду, ему надо было завершить свою мысль, он сказал себе: «Не страшно, что-нибудь придумаю!» — и вошёл в темноту прихожей.