Когда Пых родился, с неба упала звезда, и старый, слепой ёж по имени Филя Темный сказал, что ему уготована великая судьба и что путь его будет сложен, но усеян подвигами. Не все восприняли его слова всерьёз, так как он часто говорил загадками и не старался, чтобы другие поняли его. Дядя Тоби тогда отмахнулся.
— Всё это старческие бредни! — сказал он.
Но отец Пыха поблагодарил старца и одарил его подарками.
— Вот так он и ходит по всему лесополосу, каждому молодому отцу рассказывает, что его новорожденный ёжик — будущий герой, — проворчал дядя Тоби, глядя, как его старший брат обхаживал старика. — Когда у меня родится сын, можешь не приходить! — не удержался и крикнул старцу во след.
— У тебя никогда не будет сына, — сказал Филон и скрылся за деревом.
К сожалению, Пых не знал об этой части их диалога, так бы он больше доверял предсказанию Фили, ведь до сих пор у дяди Тоби не было ни семьи, ни маленьких ёжиков.

Как-то раз серым осенним утром Пых и Лап-Лапыч ловили рыбу на Голубом озере. Клёва совсем не было, и они долго смотрели на безмятежную гладь в тишине, размышляя каждый о своем.
Ёжик нарушил молчание первым:
— Вот скажи, Лап-Лапыч, что такое имя?
— Имя — это то, что может тебя пережить, — ответил медведь.
— Как это? — удивился Пых.
— Бывает, что имя живет дольше своего хозяина, если только его жизнь была хоть сколько-нибудь значительной.
— Интересно, — задумался Пых. — То есть выходит, что не имя определяет меня, а я его?
— Да, я думаю, что так… — согласился медведь. — Хотя, следует признать, имя имеет какое-то неуловимое влияние на своего владельца, чаще всего оно ему соответствует.
Ёжик запыхтел, заерзал, как делал порой, когда в его голове начинали роиться мысли.
— Выходит, что мое имя пока ничего не значит?
— Почему же… — возразил Лап-Лапыч. — У тебя хорошее, красивое имя. Оно тебе только в помощь, но наполнить его смыслом должен ты сам.
— Это я понял, но пока это лишь мое бытовое, обиходное имя, так?
— Так…
— И никакого имени, как у тебя или Диогена у меня нет? В том смысле, что вы известны, вас многие знают… Ваши имена говорят сами за себя… — допытывался Пых, позабыв о рыбалке.
— Все верно, — подтвердил Лап-Лапыч.
— Вот видишь, я — никто.
Ёжик погрустнел.
Заметив это, медведь добавил:
— Только вот это не повод печалиться. Все зависит от тебя и твоих усилий. У тебя, Аврелий, всё еще впереди.
Пых посмотрел на него недоверчиво, он уже не раз это слышал, но время шло, а ничего не менялось, ничего существенного в его жизни не происходило.
— Клюет! — неожиданно прошептал Лап-Лапыч, указывая Пыху на его поплавок, стремительно удалявшийся в сторону зарослей камыша.
Ёжик Пых привстал, потянул удочку на себя, она заскрипела, согнулась в дугу и-и-и…. раз! Рыба сорвалась, едва появившись на поверхности воды.
— Ну вот! — сказал Пых с досадой. — Ничего у меня не выходит.
— Не страшно! — заметил Лап-Лапыч и с улыбкой посмотрел на Пыха. — Просто она была слишком крупная. Нужно было тянуть не вверх, а по воде. В следующий раз будешь знать, и тогда тебе повезет.
— В следующий раз, — согласился ёжик, и они вновь замолчали.

Голос:
— Пых, Пых…!
Но ёжик Пых не слышал. Он спал.
— Пых, я хочу сказать тебе кое-что важное, проснись!

Пыху было не до того, ему снился прекрасный сон, в котором он гулял вместе со своими родителями. Они были живы, а он бегал и веселился, не зная ни забот, ни печалей.
Голос подождал немного, потом догадался, что он не вовремя и исчез, так и не услышанный, а ёжик свернулся калачиком и продолжил наслаждаться потусторонним миром сновидений.

Как-то раз, Пых и Лап-Лапыч крепко повздорили и подрались. Пых уже собирался вгрызться медведю в горло, но тот наступил ёжику на лапку, и Пых расплакался.
Так они помирились и с тех пор никогда больше не ругались.

Ёжик Пых очень любил начинать дела и не любил заканчивать. Он знал, что древние считали, что начинать сложнее, Пых и сам так думал, но если ты работаешь один, то приходится делать и то, и это… Все приходится делать самому. Именно поэтому у Пыха было так много идей, так много начинаний, но почти не было завершенных произведений и дел. У него не хватало сил и энергии, чтобы все их реализовать.

А еще Пых, как и многие, полагал, что живет в такие времена, когда всё должно делаться быстро, а если нет, то и не надо, нет смысла тратить уйму времени на такое дело.

Ёжик Пых очень не любил шум. Громкие звуки и крик его раздражали. Сам он старался не шуметь, не доставлять другим неудобств, и никогда не кричал просто так. Когда же ему мешали, ёжик Пых злился и расстраивался, но никогда не скандалил. Так уж он был воспитан. Пых просто затыкал уши ватой и продолжал писать одно из своих стихотворений.